Став тренером чемпионов, он невольно рисковал давно разрешенной ему этим амплуа эдакой «безразмерностью» — он приучил всех к тому, что может проиграть в полушаге от заветной цели, обречь себя на яростную, но дежурную критику, не оставляющую, однако, сомнений в тренерских его возможностях. И вскоре начать все сначала. И напрасно, наверное, огорчался серьезнейший футбольный обозреватель Лев Филатов из-за того, что год, когда «Спартак» не сумел повторить свой чемпионский успех, посчитал, самым удобным для Бескова случаем распрощаться с командой. Ему, как я догадываюсь, искренне не хотелось, чтобы Константин Иванович стал рабом своего единственного высшего успеха — и «затевал побег» уже в качестве «усталого раба», не способного на большее.
Бескова действительно все годы после чемпионства корили тем первым местом, что в последующие годы становилось недостижимым — то закономерно, то случайно. Приведи он к призовым местам любую другую из потерявших темп команд, его бы наверняка превозносили. Но когда вторым или третьим становился «Спартак», все упрямо вспоминали, сколько раз за долгую свою историю становился тот чемпионом и сколько раз не стал при Бескове.
Почему же он все-таки не уходил из «Спартака» в то время, когда почти после каждого из сезонов ширились слухи, что ему то предлагают принять не раз опасно балансирующее на границе высшей лиги «Динамо», то сулят генеральские погоны за одно обещание возродить ЦСКА?
Конечно, читателям интереснее было бы услышать ответ Бескова на впрямую заданный вопрос: почему?
Но и за сравнительно короткое личное знакомство с Константином Ивановичем я точно понял: подобный вопрос был бы оскорбителен для него.
Но, задумывая картину футбола, им предлагаемую игру, он учитывает и мельчайшие психологические нюансы — от кого чего ждать, чего стоит потребовать, как то или иное скрытое в человеке до поры пробудить, когда пора настанет.
Ничего присущего игрокам при бесковской модели не должно, не может остаться вовсе не востребованным. Он способен «достать» из игрока то, чего он сам в себе не подозревал.
